- Нет, казнь будет двойной. И повешение, и сожжение одновременно. Я так решил, - седовласый старец стукнул посохом об землю дабы пресечь всякие пререкания и сомнения. - За что?!! – снова закричал Юрка, но двое местных туземцев-крепышей быстро подхватили его за предплечья и поволокли к деревянной зеленой клетке. Столпившееся поглазеть племя готтентотов хохотало, надрывая животики, и кидала подгнившие бананы в преступника. Не так больно, как обидно. Ведь поначалу показалось, что ребята очень славные. Неглупые… Поначалу… - Казнь состоится завтра рано утром, как взойдет солнце, - провозгласил старейшина, здешний царь, и судья в одном лице. Махнув рукой, он дал знак всем расходиться. После чего он сам приподнялся с соломенного кресла и, опираясь на посох, поковылял прочь. Поляна живо опустела, все разбрелись по своим делам – кто чинил деревянные луки, кто чистил кокосы на ужин. Как всегда в благодушии и спокойствии. Только ему спокойно не было. Через полчаса, когда его заперли в клетке, подошла маленькая девочка лет восьми. Черненькая, похожая на обезьянку, с ярко-белыми зубами, и с множеством ракушек, висящих на шее. - А я говорила тебе, чужестранец. У нас все строго. Даже за маленькую провинность сильно наказывают, - на ломаном английском и с прищелкиванием изъяснилась она. - Как же так? – растерянно в ответ пробормотал Юра, - Я же вам сделал столько хорошего… Водозаборник. Колеса для повозки. - А кто считает, сколько делает хорошего – тот ничего не делает. Так говорит папа, - с этими словами она протянула между деревянными, заплесневелыми прутьями банан, - Он свежий, держи. Ты же еще сегодня и не ел ничего. - Спасиб.. пф…Но Света, скажи мне, как,..- Юра лихорадочно думал. Что еще он может сделать? - Я не Света! Я – Светлая! Сколько можно повторять. - Да-да. Светлая. Ты поможешь мне? Разве можно так просто меня повесить? Помоги, пожалуйста! Прошу тебя! Помоги отсюда сбежать, - всхлипывая, тараторил Юра со всей дурью сжимая банан, словно стараясь его задушить. - Как ты можешь! – возмущению девочки не было предела, - Ты забыл, за что тебя наказали? Обман! Твой обман. Это самое жестокое преступление. И нет ему прощения. Она запрыгала перед клеткой, размахивая ручками и прихлопывая ими по коленкам. А он опустился на землю и закрыл лицо руками. По глупому стечению обстоятельств он очутился здесь, в глубинах африканской пустыни, в одном из затерявшемся на местных картах оазисе. Захотелось приключений – ярких, сочных, острых. Устроить настоящую охоту на львов. Подстрелив одного, сняв с него шкуру, повесить ее в гостиной, и показывать всю оставшуюся жизнь гостям, рассказывая умопомрачительные истории. Затея была изумительной, но глупой. Часами париться, разъезжая на джипе по многокилометровым просторам песочных барханов – это одно. Скрываться от егерей, а охота на львов в большинстве стран уже была запрещена, и получить пулю в лоб (если не считать острых зубов и 250-тикилограммовой туши хищника) – это другое. Но желание пуще неволи. И прилетев в Кейптаун, они с Вовкой быстро нашли нужного человека. Вертолет с доставкой до Йоханнесбурга, а там машина, настоящий вездеход, карты местности с расположением тандемов – все для вас. Любая амуниция и оружие от ручных пулеметов и калашей до спецназовских дробовиков и гранатометов - тоже. Крутое сафари им было обеспечено. Нашли кому верить… - А все потому, что ты сам привык всех обманывать! – кричал Вовка, когда они пытались завести, разбитый в хлам, джип, - Жене что сказал? В командировку. Ага! Сотрудникам - что поехал с женой на Сейшелы, а друзьям – будто подвернулась хорошая работенка в Барселоне. Барселона то тут причем?! Ее-то зачем приплел? Любишь все придумывать. Жизнь свою приукрашивать. Причем ты сам по натуре – доверчивый. Тебя обмануть – как миску меда навернуть. Лошара, вот ты кто! В ответ Юра только беззлобно ругался. Продолжая ковыряться в железках. Как оказалось совсем гнилых – проржавевших (раньше смотреть надо было!). Шансов завести не было никаких. Круто они облапошились. - Бросай это никчемное дело, - продолжал приятель, - Мы не так далеко уехали. Пока следы не успело замести, надо двигать назад. К вечеру уже вернемся. К которому вечеру, - хотел спросить Юра, – к завтрашнему, или послезавтрашнему, но, разогнувшись и смахнув ручьи пота со лба, он остолбенел. Плотное марево дрожало над раскаленным песком, и солнце превратилось в размытый круг на блеклом небосклоне. А под ним застыла красочная и четкая картинка, такая вожделенная и радостная, в зеленых цветах. Оазис. И никаких сомнений. - Это мираж, дурик! – неустанно кричал другу вослед Вова, пока тот окончательно не растворился среди песка. - Светлая! Девочка моя, вот ты где! – к ним подошла молодая худенькая негритяночка в бумажной розовой рубашке. Посмотрев на Юру, она улыбнулась и подмигнула левым глазом. Издевается что ли. И обращаясь к дочке, она добавила, - Пойдем кушать. Свежие личинки муравьев, кокосовое масло. - Я пошла, - проговорила девочка, еще раз оглядывая заключенного, как бы в последний раз. - Погоди! Один вопрос! – он опомнился, и, как утопающий, ухватился за соломинку, - Неужели тебе не нравились мои сказки? Про принцессу. Про печку, про глупого короля?.. - Не знаю, - задумалась девочка, - Помнишь, я захотела пить из лужи, а ты сказал: не пей, а то козленочком станешь. Не стала ведь. Поверила. А Черноглазая попила и ни в кого не превратилась. Так что сказки – ложь. Это большой грех. Так говорит мой папа. Вот так! Верить в говорящее Солнце, верить в поющую ночные песни Луну можно. А они верили и поклонялись дневному и ночному светилам. В сказки же не только не верили, и не только считали глупостью, но даже расценивали их за преступление! Это покоробило его с первых дней знакомства с племенем Алаке́ту, живших на этом клочке оазиса готтентотов. Удивительно, но эти ребята отлично знали английский язык. Похоже, чужестранцев побывало здесь немало. На родном языке нама, африканском диалекте, они изъяснялись только между собой. За три недели они сдружились. Первые дни он очень хотел бежать, искать Вовку, ехать домой. Но здесь было очень интересно. Красиво. Небольшое голубое озеро, утопающее среди лиан и пальм. Танцующие черные девушки на берегу, и отбивающие ритм под звуки охотничьего лука, натянутого с помощью волос животных на пустую дыню. Практически райское местечко. И добросердечные аборигены. Как показалось поначалу. А что он сделал? Захотел их научить искусству вранья? Обмана? Может, даже и так. Но какой прогресс без лжи, без самообмана? Без сказки, без веры в лучшую жизнь. Разве можно весь путь плыть по течению бессмысленно, как сонная рыба? Ведь можно придумать лучший мир, нарисовать его. Поверить в него (и не надо говорить, что фантазия и обман – это не одно и то же). Но ошарашенные алакетцы, только заслышав первые его слова, в ответ начинали твердить – надо говорить правду и только правду. Ты слаб, и ты не изменишь мир. Его можно только принять. Но Юра не сдавался. Он соорудил и продемонстрировал простейший механизм забора воды. Деревянный водосток, пара шлангов из лиан, и можно было не таскать воду ведрами. Но древние люди еще долго чурались Юриного «изобретения». Природа едина, и путь твой один. Продолжали они говорить. Ты – маленькая песчинка на дне глубокого болота, и ты должен лишь спокойно лежать и наблюдать за природными явлениями. Но вода и камень точит, думал Юра. Он отыскал Светлую, маленькую довольно неглупую девочку, и, как казалось, с еще незамутненным сознанием. Она могла часами слушать русские народные сказки, проявляя поначалу неподдельное любопытство. - Надо бежать, - нашептывал он себе, пытаясь ночью руками, ногтями, зубами выломать деревянные прутья. Охранники, двое худосочных, но твердожильных негра спали у двери прямо на каменистой земле. Вместо замка на двери висел толстый узел лианы, концы которой уходили под спину одного из охранников. Без ножа пришлось только грызть неаппетитную и горькую на вкус местную растительность. Через минуту отплевываясь и чертыхаясь, он поглядел наверх. На ярко-синее звездное небо, расчерченное в клетку. Он тут же принялся прыгать, стараясь достать хоть краешек. Может, под его весом сломается? - Тчелк-пшык… Ты зачем шумишь? – невозмутимо осведомился проснувшийся сторож, - Зачем зря тратишь силы? Спи спокойно, тебе завтра они еще пригодятся. Хотелось в ответ закричать. Стиснув до боли зубы, Юра ненавидящим взором окинул алакетца. - Спи-спи, - добавил второй привратник, почти не просыпаясь,- а то может еще подкоп захочешь сделать. Юрка обессилено заплакал. В этой каменюке разве что нароешь? - Неужели вы можете так просто убить человека? – злобно прошипел он. - Нет, не можем, - откликнулся первый. Как-то очень быстро, будто вовсе не спал, - Человека не можем, а вот чужеземца… - Нет-нет, чужеземцы тоже люди, - второй тоже не спал, он приподнялся, выделяясь в темноте еще более густым черным цветом, - Мы это в школе проходили. Тут причина в другом. Он совершил смертельный грех, назвав наше Солнце куском камня, а нашу Землю представив круглой. И еще много чего. Только не сдаваться. Бороться до последнего. Выход можно найти из любого безвыходного положения. - Да, ты успокойся, - продолжил второй, - Все будет хорошо, я отвечаю. После смерти ты переродишься в грифа. Будешь высоко летать. Разговаривать со звездами. Ты будешь очень мудрым и справедливым. - Может статься, что ты еще вернешься, - задумчиво добавил первый, - Но тогда ты все забудешь,.. и потеряешь способность видеть вперед… Юра начал с удвоенной силой трясти клетку. Он придумал, что будет делать дальше. Он будет орать. Он никому в деревне не даст спать. - О, да, - снова сказал второй. Он выпрямился во весь рост, и подошел к двери. И облизнувшись, проговорил, - Но еще тогда мы лишимся лакомых кусочков. Свежее мясо, прожаренное на огне… Юра не успел открыть рот и издать первую пробную ноту Энрико Карузо. Одно неуловимо быстрое движение, и черная рука, как молния, коснулась какой-то точки на подбородке у Юры. Через пару секунд он безмятежно спал на твердой земле, свернувшись в калачик. Его уже ни волновали никакие страсти предстоящих событий, ни огонь, поджигающий его кости, ни веревка, стянутая на шее. А что снилось, он уже вряд ли когда-нибудь узнает. - Слушайте все! – На следующий день, рано утром, Юра стоял перед толпой чернокожих и веселых алакетцев, а их старейшина сидел в любимом кресле и возвещал, - Мы собирались подвергнуть наказанию нашего дорогого гостя за его провинность. Суровому наказанию! За его обман! - Я никого не обманывал!! – истерично закричал Юра. - М-да? – изображая удивление на лице, обернулся наиглавнейший алакетец, - И даже своих соплеменников, сородичей тоже никогда не обманывал. Юра осекся. - Так вот! Наказание…! – громогласно объявил старец. Толпа радушно возликовала. Верх полетели соломенные шляпы, цветы, разноцветные гирлянды. М-да. Ведь говорят, что в средневековье самым интересным зрелищем (вместо телевизора) для народа была казнь, и летящая с плахи окровавленная голова. Но нет, время сдаваться еще не пришло! Он снова с силой, но безуспешно рванулся, пытаясь освободиться от связывавших его веревок. Каково же было удивление, когда те с легкостью с него спали! Безуспешно? Мысль, что безуспешно, была преждевременной. - .. состоялось!! Юра ошеломленный, растерянный, не в силах понять, глядел на своих улыбающихся охранников. Они продолжали стоять в позе дежурного караула с левой и с правой стороны. - Как вы все знаете, мы наказываем преступников тем же проступком, что тот совершил. Если бы он кого убил, мы бы убили его. Если бы он совершил воровство, то и мы бы оставили его без нитки. Наш герой решил нас развлечь небылицами и ложью. Теперь он сам ощутил на своей шкуре, как тяжело быть самому обманутым. Народ словно взорвался от хохота. Они подбежали к невысокому деревянному макету виселицы (Юра даже не успел оценить, насколько та была хлипкой) и живо сломали ее. Потом по очереди принялись подбегать к Юре, обнимать, целовать, обвешивать фантиками, ракушками, цепочками из разноцветных камушков. Радостные и вдохновленные они после этого завели классические народные песнопения и пустились в танцы. Он тяжело вздохнул и уселся на густой траве. Разве так можно? Какое издевательство! Уж, лучше бы точно казнили… Нет! Эта мысль была вовсе глупой. Но радости от того, что остался живой, больше не стало. И тут он вдруг увидел среди танцующих знакомую белую фигуру в европейских шортах и армейской безрукавке. Вовка! Еще минуту он оцепенело глядел за этим наглым типом, осмелившимся присутствовать здесь, веселиться. Он все это время был здесь?! Да, Юрка, сейчас встанет, да так отдубасит товарища по ушам, по голове, по животу! Это он все придумал, подговорил африканцев, сочинил хорошую потеху. Тоже мне, друг называется, кипел Юра, выдумывая расправу. - Не сердись, - из-за спины вышла Светлая. Она корчила смешные рожицы и крутила пальцами розовую шелковую ленточку, - Папа сказал, что может ты где-то прав. Мы не понимаем сказок… Но они мне понравились. Особенно, когда мы учились рисовать выдуманный мир. Правда-правда. Юра погладил ее по кучерявым жестким волосам. Как у ежика. Очень приятно, подумал он, что тебя понимают. Но есть ли смысл продолжать начатое дело? И в этот момент перед ними предстал Володя. - Живой!! Здоровый! Прости, что не сразу до тебя добрался, - он заключил в крепкие объятия Юру, так чтобы тот не успел ничего предпринять, - Машина нас ждет, целая бригада спасателей, с водой, с провизией. Я хотел тебя сразу забрать, а тут такое шоу! Такая развлекуха! Молодец, не зря здесь провел время! Юра, чуть не подавился. Ладно, он еще скажет, успеет поквитаться. Светлая стояла рядом и внимательно выслушивала, округляя ярко-белые глаза. Затем помотала головой и заговорила, хватаясь за руки двух искателей приключений: - Нет, так не пойдет. Подождите. Нас всех приглашают к столу. Очень вкусный завтрак! Вы еще не пробовали такого! Синие поганки, фаршированные плесенью старый баобаб. Муравьиный помет в собственном соку… Ребята поменяли белый цвет кожи на зеленый, они остолбенели. Они крепко схватившись за руки, прикидывали, успеют ли добежать до “Канадской границы”. - Это я придумала! – весело зажурчала от смеха девочка, - Сама! Юра с уважением посмотрел на ребенка. Да, способная будет ученица. - Ха! – заулыбался он в ответ, - Знаешь, как называется твоя придумка?.. Светлая выставила с любопытством глазенки и полуоткрытый, красный с белым на черном, рот. - Шутка! – продолжая улыбаться, он развернулся к Вовке, и хлопнул того кулаком. Нет, не в живот, а по плечу. И не сильно, а так – легонько. Как приглашение к завтраку. Он еще не знал, но начинал догадываться. Что обманывая других, он обманывает самого себя. А позволяя обманывать себя другим… Пфу! Как сложно! Потом разберемся, а сейчас… Пусть, хоть Света – Светлая , а она умная девочка, сама во всем разберется, все поймет. Он же ее не обманывал… Только фантазировал… Кажется…