Гришка, мой сосед по лестничной площадке из двенадцатой квартиры любит по вечерам врубать магнитофон на полную катушку, так что отбойный молоток начинает стучать в ушах. Вроде хороший мужик с понятиями, всегда здоровается, улыбается, спрашивает про жизнь, и звук уже ровно в десять часов вечера выключает; а мнение соседей о своем увлечении его совершенно не волнует. Не надо говорить о том, сколько жалоб поступало в его адрес, и сколько раз я сам ходил к нему поговорить по душам. Григорий осознавал всю глупость своего хобби, но оставался непреклонен. - Опять горячую воду отключили. - Да, и Гришка продолжает с ума сходить,- бабушки у входа в подъезд общались на светские темы. - Ты бы поговорил с ним,- бабушки обратились ко мне, когда я вышел из подъезда. - Да говорил я уже с ним многократно. - Хороший же мужик, работящий, живет только один. Я махнул головой, и продолжил путь к остановке. Проблем и так полный воз, чтобы еще загружаться этим Гришкой. Сходить сфотографироваться, отдать в ателье куртку подшить молнию, зайти в ремонт телевизоров поговорить о странной помехе на экране, купить что-то на ужин – да, и кофе не забыть. А уж до десяти вечера можно и самому включить телевизор погромче, или просто заткнуть ватой уши. Заходя за угол здания, по направлению к магазину я увидел маленькую, плачущую девочку, стоящую рядом с бетонной стеной дома. Оглядевшись, я не обнаружил поблизости ни души, и сжалившись, подошел к девочке. - Ты откуда? - Потерялась я,- девочка лет шести-семи в каком-то неприглядном платьице размазывала кулачками слезы, и оставляла грязные пятна на лице. Ее личико казалось странным и довольно взрослым для ее возраста. - А где твои родители? Где мама? - Далеко они,- обиженный и сердитый голос продолжал всхлипывать. - Ну и как мы будем их искать,- я поглядел на часы. Магазин закроется в семь. - Надо посвистеть,- девочка держала в руке маленькую черную, то ли трубочку, то ли дудочку,- а сил у меня не хватает. Я захотел посмотреть поближе, но она сразу спрятала дудочку за спину. - Нельзя чужим давать. - Давай сделаем по-другому,- я доверительно улыбнулся девочке,- вот эти дома напротив тебе знакомы? - Нет. - Ну ты вспомни ! Откуда ты пришла? Где тебя мама оставила? Девочка начала снова вертеть своей игрушкой в руках. Какая же мама сподобилась оставить одного ребенка, неумытого и неухоженного. - Ну, свистни,- ручка девочки решительно протянулась ко мне,- я вижу, ты хороший, и меня не оставишь. - Малышка,- забормотал я в поисках объяснений, что чудес не бывает, и что надо искать милиционера, или еще кого-нибудь, готового помочь, но глаза девочки выразительно просили о помощи. Оглядев эту странную черную незатейливую безделушку, я нашел прорезь, и дунул. * * * Когда туман в голове окончательно рассеялся, я увидел перед собой широкую снежную поляну и за ней большие и движущиеся снежные горы. Сквозь снег в разных местах проглядывали зеленые листочки и кустики. Ощущение нереальности картины дополняли постоянные изменения рельефа снежных нагромождений. - Чего встал ? Проходи ! – глухой выкрик сзади заставил меня обернуться. - Опять Нолита хулиганит. Снова привела чужого,- небольшой мужичок с большой светло-зеленой бородой и в выцветшем серо-рыжем пуловере рассматривал меня сердитым взглядом. - Где это я ?- очумело выдавил я из себя. - Если не знаешь, зачем пожаловал? Вы все, снизу, вредные и злые. И очень испорченные. Мороки с вами не оберешься. Он решительно пошел вперед по тропинке, сразу появляющейся из под снега. -Следуй за мной! “Что за Страна Чудес, или Королевство Кривых Зеркал?”,- я тер виски, дергал за волосы, и смотрел, как меняется вокруг панорама. Снежные заносы почти исчезли и, появившиеся зеленые деревья, трава, песчаные дорожки чередовались с одноэтажными домиками довольно унылых серых тонов. В окошки выглядывали призрачные детские и взрослые лица. Некоторые жители странного города выходили на двор поглазеть на меня. Самого разного роста, от метра с кепкой до двух метров высотой, в разных, преимущественно серых, нарядах, с озабоченными выражениями лица, провожали меня. Что их сразу отличало от нормальных людей, я еще никак не мог уловить. - Я пришел. А ты иди дальше. В 4-й дом. Спросишь Розану,- не договорив фразы, мужичок резко обернулся, и зашагал к своему дому. Я еще стоял десять минут, ждал, пока не пройдет оторопь от происходящего, и наблюдал, как играются невдалеке дети с серо-желтыми пластмассовыми ведерками и песком. Как они время от времени показывают на меня пальцем, и начинают весело смеяться. Еще я почуял в воздухе неприятный запах смеси горелой резины с выхлопными газами дизельного двигателя. Похоже этот запах уже давно стоял в воздухе, только сейчас я обратил на него внимание. Серый блеклый домик с тусклой надписью на стене “4”, стоял самый последний на улице перед зарослями заснеженного леса. Пройдя через жалкое подобие неогороженного, вытоптанного приусадебного участка с редкими кустиками зеленой травы, сразу постучал в деревянную дверь. От стука пыль взметнулась в воздух из всех щелей двери. Ждать пришлось недолго, дверь с раздирающим скрипом отворилась, и предо мной предстала юная и очаровательная особа с пышными, светлыми волосами и в невзрачном сереньком платьице. - Розана,- я чуть не поперхнулся, разглядывая голливудскую милашку. - Да, да, заходи! - она улыбнулась, и жестом руки указала внутрь угрюмой комнаты,- Вы уж извините за нашу проказницу - Нолиту. Страсть ей нравятся приключения. Взрослая женщина, а ведет себя, как маленький ребенок. - Как - взрослая женщина? Вы что-то напутали. Это была маленькая девочка. И вообще объясните, куда я попал? Розана пытливым взором глянула на меня. - Э-э-э, Вы еще не готовы, не осознаете всех законов природы,- с этими словами она взяла со стола глиняный кувшин. - Если я уроню этот кувшин на пол, что с ним произойдет? - Разобьется, конечно. Если только он не из сверхпрочного материала. Загадочная красавица хитро ухмыльнулась, отступила на шаг назад и, приподняв кувшин немного вверх, резко бросила его. Кувшин, достигнув пола, и издав легкий хлопок, сразу подскочил вверх. - А-а, так он же резиновый! Розана протянула кувшин мне. - Попробуй сделать тоже самое. Почувствовав тяжесть, и характерную шероховатость горшка, я запаниковал. Челюсть была готова навсегда распрощаться с головой, но я решился бросить. Глухой звон и осколки черепицы разлетелись по полу. - Глупый фокус. Ты просто успела подменить кувшин. Девушка опечалилась, и покачала головой. - Происходит то, во что ты веришь. Вы, люди снизу, не понимаете этого. Она быстро прошла в угол комнаты к высокому темно-коричневому комоду со следами потертостей и выдвинула верхний ящик. Знакомая дудочка появилась у нее в руках. - Мы сейчас отправим тебя вниз, я буду тебя сопровождать. На Земле найдем Нолиту, и ты отдашь ей СЛ. - СЛ ? Свистолет, который дала тебе Нолита. А потом мы сотрем из твоей памяти все воспоминания о нас. - Зачем? Розана улыбнулась : - А зачем тебе знать о нас? Живи, как жил раньше. Может она и права, думал я, но сильное любопытство, но сильное любопытство разгоралось во мне с каждой секундой. - Есть и другой вариант,- Розана заметила мои сомнения,- оставайся сегодня вечером. У нас будет праздник, будем петь, гулять, веселиться. А сейчас приглашаю тебя к столу, будем пить наш особый чай, который еще никогда не пробовал. * * * Чай был ужасный. Не то, чтобы горький, но привкус болотной тины вызывал чувство омерзения. Я долго терпел и мужественно пил чай, пока не решился высказать свое мнение об их напитке. Розана удивилась, считая, что наоборот, это у нас чай на Земле очень гадкий. Я прогуливался по улочке, снова рассматривая унылые и серые окрестности на фоне великолепных снежных гор и красивого нежно-голубого неба. Алимия. Страна Алимия, и жители алимийцы, как рассказала Розана. И находится она то ли высоко над уровнем моря в небе, то ли в параллельном пространстве. Этого я не понял, да и все равно никто не поверит, если память мне оставят в сохранности. - Семеныч ! Как картошка? - женщина ростом с десятилетнего ребенка в сером ватнике в 5-6 метрах от меня кричала одинокой фигуре, торчащей на крохотном приусадебном участке рядом с серо-желтым домиком. - Да не слышит он, - подошла еще одна женщина ростом повыше, но мало отличающейся в одежде. - Что-то картошка мелкая нынче уродилась. - Да, а налоги как выросли ! - А цены ! И на хлеб, и на молоко. А про мясо можно вообще забыть. - Куда же царь-батюшка смотрит. Совсем забыл о народе. - Дура старая ! Какой царь-батюшка ? Совсем ополоумела. Давно у нас уже президент. Женщина, которая поменьше, махнула рукой ,ссылаясь на неважность, как зовут правителя, и заметила меня. - О, добрый человек! Гость Вы наш дорогой. Какая радость-то, что Вы к нам пожаловали. Я смутился немного. - Непременно заходите к нам, попотчуем. Наших сладостей дадим отведать. Пустой желудок после выпитого кислого чая требовал чего-нибудь перекусить, и я немедленно согласился. - Как же Вы живете там, у себя, бедненькие? Недоедаете, едите всякую гадость, и вода у вас очень грязная. А воздух-то какой грязный, и как вы им дышите,- сетовала низенькая женщина, расставляя на стол глиняные тарелки с коричневыми ватрушками несуразной формы. Только их вид способствовал потере всякого аппетита. - Позвольте, Вы говорите странные вещи,- пытался я протестовать,- мы живем вполне нормально. “Это вы тут, непонятно как живете”- хотел сказать, но ватрушка, отдававшая гнилью, встала поперек горла. * * * Я уже в который раз пожалел, что остался. Что за идиотская деревня со своими жителями. Есть невозможно, пить мерзко, дышать – отвратительно, но от воздуха деваться некуда, и начинаешь к нему привыкать. Так можно привыкнуть и к еде, и к воде. С этими мыслями я продолжал бродить по окрестностям загадочного поселка. Маленькая девочка с ведром вышла справа из ближайшего домика и направилась к серому, невысокому колодцу, стоявшему впереди меня. Она медленно шла, и я ее догнал у самого колодца. Девочка на меня взглянула, и ее глазки мечтательно загорелись. - Вы человек снизу? Ой! А правда, что Вы очень злой, и со всеми ругаетесь? А правда, что Вы живете в грязи и годами не моетесь? – вопросы посыпались, как из пулемета. В возбуждении она подпрыгивала, и размахивала ведром так, что я невольно отступил. - Неправда. И кто тебе такое сказал?- мои слова утонули в ее словесном журчании, рассказывающем о прекрасной жизни в деревне, интересной и увлекательной учебе, о любимых родителях и друзьях. - Вы поживите у нас, и поймете, как у нас здорово! - восторгу девочки не было предела. - Вот как тебя зовут?- ее улыбка ослепляла, и завораживала. Несоответствие красивого личика и очень скромного серого платьица вызывало легкую жалость. - Костя, а тебя? - А меня – Полета, можно Поля. Костя, ты ведь сильный? Помоги налить воды. Жутко грязный, подгнивший, покосившийся от старости деревянный колодец со специфическим запахом уже добрую сотню лет не подвергался никакой санитарной обработке. Я схватился за мокрую металлическую и ржавую ручку ворота, и попробовал ее начать крутить. Спустя несколько тщетных попыток сдвинуть с места ручку, я оглянулся на Полю. Озорные ее глаза сверкали, и улыбка растянулась до ушей. Ее тихое попискивание я расценил как смех. - Да, сразу видно, что ты снизу, не знаешь элементарных вещей. Это только у вас надо крутить рукоятку, чтобы набрать воды. С этими словами она нажала на неприметную под плесенью на стенке колодца, зеленую кнопку. Где-то под землей загудело, забурлило, на месте кнопки открылась дверца, и выдвинулся маленький бело-синий, движущийся эскалатор, который протянулся до земли. В окошке дверцы появилось ведро с водой, и по эскалатору опустилось вниз. Поля деловито подхватила это ведро, взамен подставив пустое, которое быстро поднялось вверх, закрыв за собой дверку. Не знаю, сколько секунд или минут прошло, пока до меня не донесся звонкий смех Полеты. Наверно, мой вид с выпавшей челюстью был действительно очень смешной. - Не переживай! То ли еще будет!- успокоила меня на прощание Поля. * * * - Готовься, осталось совсем немного. Я сидел на пеньке, на перекрестке улочек, и наблюдал за неспешным передвижением местных жителей, заглядывающихся на меня. Смотрел на панораму снежных гор, похожих на облака, возвышающихся над поселком, и уже ни о чем не думал. По крайней мере, мне так казалось. Какой еще фокус выкинут алимийцы ? Я еще не успел запомнить, как кого зовут, но лица у алимийцев в отличие от одежды, были яркие и запоминающие. Вот Семеныч подобрался ко мне и встал подбоченясь, окинул хозяйским взглядом поселок. - Мы люди маленькие, и в этом наше величие. - Не понимаю. Как вы тут живете? Думаете о нас, людях снизу, невесть что, а ведь сами живете гораздо хуже. И воздух здесь намного хуже, и едите такую гадость. Вы у нас были ? Скорее всего нет, так приходите в гости, и все поймете ! - А ты никак уже все понимаешь?- Семеныч по-стариковски закряхтел, и переступил с ноги на ногу,- а главного не видишь. Люди все больше и больше скучивались на перекрестке – своеобразной небольшой местной площади. С правой стороны подтягивалась еще одна вереница серых жителей деревни с музыкальными инструментами и издаваемыми на них пробными звуками. - Главное: не то, что видишь, а почему видишь,- по щекам Семеныча пробежала легкая ухмылка. Музыка звучала неорганично и фальшиво сквозь нарастающий гул толпы. Кто-то закричал, умоляя всех замолчать, и в наступившей тишине уже другой, звонкий женский голос призвал к вниманию. Я узнал голос Розаны. - Дорогие мои, минуточку внимания! В этот замечательный день мы все здесь собрались не просто так. К нам в гости прибыл многоуважаемый представитель поверхности Земли, именуемой нами Низом, и являющейся нашей основой. Вы все прекрасно знаете, что такие минуты встречи несут нам много радости, чувства благодарности, доброты, любви и всего самого наилучшего. Нам очень необходим этот контакт с жителями снизу для улучшения взаимопонимания, для осознания наших ошибок в жизни, выработки новых направлений, жизненных позиций. Наши миры сильно зависят друг от друга, и мы должны прислушиваться к мнению друг друга. Так давайте, послушаем нашего дорогого гостя, Константина, о своей жизни, о своих впечатлениях от нашего мира, и о своих планах на будущее. Я оторопел. Такого поворота событий я никак не ожидал, и дослушивая бурные овации, шел к центру площади. Передо мной расступались, освобождая путь, и руками подталкивали, задавая направление. Розана в скудном сером платьице сверкала своей белоснежной улыбкой, красивыми ярко-голубыми глазами, четко-отточенным прямым носом, и мягкими, вьющимися, золотистыми волосами. Я заворожено смотрел на нее, чувствуя, как наливается свинцом мой язык, и начинает бешено колотиться сердце. - Ну скажи что-нибудь! - Не бойся, не укусим. - Молодой-то какой, хорошенький. - Совсем растерялся, бедненький. - Не готов он еще. Я обвел вокруг взглядом, наблюдая за внимательной, шепчущей толпой, и снова повернулся к стоящей рядом Розане. “Розик, Розочка, о чем же мне говорить?”- телеграфировал я ей глазами. Она почувствовала мое беспокойство, и сделав шаг ко мне, взяла меня за руку. Почувствовав тепло ее руки, я нервно сглотнул во внезапно пересохшем рту. - Говори все, что думаешь, все, что у тебя на сердце,- тихо прошептала Роза,- представь, что здесь только твои родственники и друзья. Я снова посмотрел на людей, всех таких разных, от мала до велика, с одинаковым любопытством на глазах, и в одинаковой серой одежде. - Послушайте,- я прокашлялся, ощутив слабость в голосе,- я здесь совершенно случайно, и еще мало, что понял. Можно сказать, что больше вопросов, чем ответов. Вижу, что вы – хорошие ребята, очень дружные, мирные. Это здорово. Быстро закончив речь, я надеялся на скромные аплодисменты и мой уход со сцены. Но подозрительная тишина выжидания предсказывала другую развязку. Десятки, может, сотни глаз буквально сверлили меня, а я был готов взорваться от напряжения, как передутый воздушный шарик. - Ну что еще? – медленно, подбирая слова, проговорил я,- Рассказать вам о своей жизни? У вас, я смотрю, сложились неверные представления. Перешептывания в толпе прекратились. Все внимательно смотрели на меня, одна Розана глядела в сторону, потупив взор, как будто знала, что произойдет дальше. - Да, у нас на Земле бывает всякое. Много разного зла – войны, болезни, вражда, загаженная атмосфера. Коррупция в рядах чиновников, недоверие народа к правительству. Но ведь и добра тоже много. Люди хотят жить в мире, учатся понимать друг друга, дружить, любить, уметь радоваться каждой секунде своей жизни. Понес я всякую галиматью о сладкой жизни на Земле, перешел на свои личные примеры взлетов и падений, что обычно бывает у всех людей. Есть тяга к доброму и светлому, и есть стремление наживы. Есть и несбыточные мечты… - Какие? – Роза резко вскинула голову, и посмотрела на меня. - Ну.… Хотим жить лучше,- что за экзамен мне устроили, думал я,- хотим иметь интересную работу, много зарабатывать, иметь большой и уютный дом, машину, сад, часто ездить отдыхать… э-э… на озеро, на море, и … - И ?- блеск в глазах и легкая улыбка собеседницы очаровывали меня. - Создать семью. Найти свою спутницу. Роза еще больше заулыбалась, и слушатели тоже расплылись в улыбках. - Вы вначале создаете семью, а потом ищете? - Нет-нет. Я оговорился. Конечно, сначала ищем. - А как вы ищете? Ты уже себе нашел? - Нет, не нашел. Да я и не искал еще. После этих слов неожиданно люди закричали, зааплодировали, зашумели. Поднялся такой гвалт бурного ликования, словно я оправдал их какие-то надежды на лучшую жизнь. - Тише, тише! – Роза рассерженно топнула ножкой в сторону односельчан, - он вас неправильно поймет. - Да что тут понимать, - выступила вперед давнишняя знакомая женщина, - наш гость очень добрый, умный. Он нам очень понравился. Мы с удовольствием примем его к себе. - Оставайтесь! Вам понравится, - подхватил еще нестройный ряд голосов. Лица местных жителей обрадовано светились в ожидании услышать положительный ответ. - Да вы что! – мои глаза округлились, и я начал придумывать план бегства, - я не смогу здесь жить! Я не знаю, как вы здесь существуете. У вас все так серо, уныло. Беспросветная жизнь. Едите всякую гадость, внушая себе, что это вкусно. Дышите ужасным воздухом, не знаете, что воздух должен быть свежим и чистым. А о нашей Земле сложили неверное мнение, наверно, чтобы вам спокойнее жилось. Я замолчал и понял, как стало тихо. Только на некоторых замерших неподвижно лицах продолжали светиться улыбки. - На лестницу его, Роза! На лестницу! – раздался чей-то возглас. - Да, да! На лестницу! – поддержали еще несколько голосов. Роза исподлобья глянула на меня. - Пойдем? - Куда? Какая еще лестница? - Не бойся. Лестница образов. Просто посмотри на меня, и закрой глаза. Перед тем, как закрыть глаза, я еще несколько секунд любовался красивыми глазами, и гармоничным овалом лица, обрамленным золотистыми волосами. * * * У меня чуть не случился очередной шок. Чернота. Меня окружала чернота с еле видными мерцающими звездочками. А сам я стал светящийся, полупрозрачный, как призрак. Стоял непонятно на чем, не видя основания, и боясь переступить ногой куда-нибудь в сторону. Передо мной, как туман, выплыло еще одно привидение. Розана. Она просто хохотала , видя мое полуобморочное состояние. - Ты что такой трусливый? Пойдем, ты должен идти первым. - Куда? - Куда хочешь. Как подскажет твое сердце. Решившись, занес ногу вперед, и увидел проступающую под ногой светящуюся дорожку. Еще через пару минут по сторонам начали выплывать всякие разноцветные картины. Картины из моей жизни. “Может, я умер, и попал на тот свет”- ошарашено разглядывал я сцены из своего детства. Вот школа с высокими потолками и зелеными стенами. Вот учитель, который на меня накричал, а я его назвал совсем нехорошим словом. Вот компания друзей, поймавших голубя, и желающая его зверски замучить, а мне стало так больно, что я расплакался и убежал. Потом все смеялись надо мной, кроме Славки. Только на следующий день, украдкой встретившись со мной, он выразил правильность моего решения. А вот Оля – первая моя любовь. Как я страдал, как бегал за ней. И долго не мог понять, почему люди так сильно восхваляют чувство любви. Лица менялись, менялись сюжеты из жизни. Какая-то невидимая ниточка связывала их. Институт, новые друзья, с которыми крепко сдружился, пронеся сквозь годы учебы сплоченность и поддержку, совместные переживания вокруг заваленных экзаменов, и радость покорения горных вершин. Теперь Лена – недавняя моя знакомая, которую подвел, пообещав прийти на свидание, и умотав с друзьями на концерт любимой рок-группы. Совесть свою успокоил, посчитав ее недостаточно достойной себя, и решив, что смогу найти себе девушку лучше. Новый кадр, и мои родители с довольными лицами смотрели на меня, и друг на друга. В их глазах светились счастье и любовь. А потом пошли выборочные фрагменты, содержащие обрывки слов из разговоров с друзьями, нравоучений родителей, причитаний соседей на нелегкую жизнь, новостей, передаваемых по телевизору, обзора происшествий, и критики правительства за халатность и безответсвенность простым народом. Сцены начали меняться чаще, а Розана подталкивала меня сзади идти быстрее. Пару раз я сакцентировал внимание на несоответствии увиденного и услышанного. Заводские трубы с клубами рыже-сизого дыма сопровождались комментарием и чистоте и свежести городского воздуха, и наоборот: белоснежные горы со сверкающим от голубизны небом и массой горнолыжников на склоне осуждались за грязь и превышение отравляющих веществ в атмосфере. Высокопоставленный чиновник, кричащий с высокой трибуны о полной безопасности населения в стране, и самолет с горящим крылом, заходящим в крутое пике. Лица все менялись, и все говорили, уже смешивая слова в единый трескучий поток, и выплескивая изо рта серый пар, который сгущался как дым, тянулся вверх, и разрастался в серое облако. Наверху висело другое, ярко-белое и кучерявое облако, довольно больших размеров, простирающее на полнеба. Серый дым подтянулся струйкой к нему, и напечатал грязный след засидевшейся мухи. Еще через минуту вся нижняя поверхность облака была устряпана серыми пятнышками, представив неприятное зрелище. Я остановился и не почувствовав очередного толчка в спину, обернулся. Светящийся силуэт Розаны перекрасился в розовый цвет, и приблизился ко мне, приложив палец к моим губам в ответ на мою попытку заговорить. Панорама с облаками растаяла, уступив место черноте с блестящими цветными звездочками, и едва ощутимое движение воздуха прикоснулось ко мне. Лицо Розы находилось так близко от меня, такое нереальное, и такое живое с внимательным, изучающим меня взглядом. Я смотрел ей в глаза, в их, не поддающуюся никакому измерению глубину, и я сделал это. Внезапный порыв, очередное дуновение ветра, какой-то внутренний импульс, задержка дыхания и... Я ее поцеловал. * * * Темнота рассеялась, снова стало светло. Благодушное состояние эйфории заполнило все мое тело, когда я продолжал целовать Розу, и она со всей страстью мне отвечала. Я с трудом нашел силы оторваться от сладких губ, и оглянуться. Неописуемая красота пышным садом расцвела вокруг. Все алимийцы были разодеты в яркие, пестрые костюмы самых причудливых цветов и форм, как на праздничном карнавале. Серые домики превратились в шикарные двух-трехэтажные дворцы, сверкающие золотом и другими радужными красками. Пыльные улочки приобрели кремовый оттенок и обрамление в виде зеленых газонов с набором самых разных деревьев. И магнолии, и пальмы, чередующиеся с мохнатыми, голубыми елями, и много-много цветочных клумб. Оторопевший от перемен, я повернулся к Розе, и снова испытал шок. Красивое, ярко-белое бальное платье с сиреневыми тесемочками и белая шляпка с розовыми перьями ослепили мои глаза. Как будто Богиня сошла с небес, и я окончательно растерявшись, застыл в нелепой позе. Мой вид развеселил Розу, и всех остальных наблюдателей. Я увидел расплывающиеся в улыбках лица, и услышал нарастающий смех, лавинообразно переходящий в заразительный хохот. И через секунду я сам начал смеяться со всеми. Воздух, чистейший, свежий воздух, опьяняющий ароматами майского сада, в приступе хохота повалил меня на землю. Барахтаясь в траве, я заметил, что все остальные последовали моему примеру, расположившись полусидя-полулежа, кто в траве, кто на песке, продолжая трястись в конвульсиях смеха. Раздался громкий треск, как будто хотели порвать сам воздух, и небо перечеркнуло множество светящихся линий. Салют, затем еще один, и еще очередь салютов соединилась в фонтан огня, феерию цвета. Яркие букеты вспыхивали в небе один за другим, мы успокоились, лежали, и любовались красками неба. - Так я и думала! Праздник решили себе устроить. Чего это вдруг? – услышал я тоненький сердитый детский голосок. - Нолита! Вернулась! – все повскакивали и радостные кинулись обнимать маленькую женщину в строгом и элегантном бежевом костюме. - Подождите- подождите. Не все сразу, - взмолилась Нолита, - Лучше скажите как он? Роза перевела задумчивые глаза с Нолиты на меня, улыбнулась, и произнесла: - Он почти готов. Последнее слово за ним. После слов о готовности я представил себя курицей, медленно поджаривающей на вертеле, и подающей ароматные запахи, но последние пережитые минуты эйфории не допускали и мысли о чем-то плохом. - Тогда пошли, - Нолита подскочила ко мне, живо схватила за руку, и потянула к ближайшему коттеджу, продолжая ворчать о необоснованности преждевременного праздника и своих сомнениях по поводу моей кандидатуры. * * * Их чай тоже подвергся метаморфозе, приобретя волшебный аромат и необычайно сладкий и крепкий вкус. Я сидел за дубовым столом и наслаждался смакованием чая, даже не пытаясь вникнуть в переговоры двух девушек. - Зачем тогда остановила свой выбор на нем? – прозвучала капризная нотка у Розы. - Мало ли? Ты же знаешь, что с каждым днем становится все труднее находить. А кроме меня никто больше не хочет этим заниматься. Мы и так забыли про существующую программу тестирования, все делаем по-своему. Нолита с Розой старались перепираться шепотом, почти не повышая голос. Они обсуждали проблемы городка, жилищные условия алимийцев, перспективы на будущее, и проблему нехватки кадров. Я допил чай, развалился на уютном диване, разглядывая серебристую паутину в верхнем углу комнаты, как девушки нарисовались передо мной. - Значит так. Мы пришли к единому мнению, и теперь надо решать тебе. Хорошо подумай, мы тебе предлагаем остаться здесь, - после секундной паузы Нолита добавила, - навсегда. Я догадывался о таком повороте событий, но готового решения у меня не оказалось. А как же мои друзья, родители, дом, интересная работа. Естественно, можно много нареканий к своей работе предъявить, и начальник с претензиями, все ему кажется, что подчиненные мало работают, а сам никак не может обеспечить нас нормальными компьютерами, работаем на таком старье, и добираться до работы больше часа, и конечно, зарплата оставила желать лучшего еще много лет назад. А тут все как во сне, нереальное, иллюзорное. Тронешь пальцем, и все рассыплется. А пока эта сказка завораживает, притягивает, и Роза … – внесла сумятицу в мою голову. - Решай быстрее. И хочу тебя предупредить, - серьезные глаза Нолиты испытующе смотрели на меня, - у нас здесь несладко. Надо много работать, и еще больше учиться. За один сегодняшний день тебе могло показаться, что у нас здесь легкая, беззаботная жизнь. Но трудностей у нас очень много, даже представить себе не сможешь. Я посмотрел на Розу, надеясь получить ответ, но она быстро отвела взгляд в сторону. - А если надумал вернуться домой – пожалуйста. Мы с радостью воспримем любой твой выбор, только никому не рассказывай о нас. Это будет очень глупо, сам понимаешь; мы же решили твою память сохранить. Все одно – никто не поверит; а ты оставишь о нас добрые воспоминания, и еще небольшой подарок. Да подарок не простой, а волшебный. Ларец с сокровенным желанием. Нолита быстро метнулась в темный угол комнаты, где стоял ряд занавешенных мешков, сдернула покрывало, представив взору огромный светло-коричневый сундук в метр длиной и полметра высотой. - Это мне? - Будет тебе, если не захочешь оставаться. - А если захочу? - Тогда он тебе просто не будет нужен. - А что внутри? – не успокаивался я. - Все что захочешь. Только хотеть надо по-настоящему. Хорошо подумай, закрой глаза, представь себе что-нибудь самое лучшее, самое прекрасное, о чем когда-либо мечтал. После минутного блуждания в потемках своей души ничего лучше золота я представить не мог. Благородный металл всегда и всех заставлял себя уважать, притягивал к себе, обладая демонической властью над жалкими душами людей. Пороки жадности, искушения без остатка завладели и мной. - Допустим, золото. - Без всяких “допустим”, - сурово заявила Нолита. - Хорошо. Золото, - произнес я твердо и уверенно. Или мне так показалось. После поднятия крышки сундука мое сердце упало ниже пяток. Сверкающая желто-красная масса переливающихся монет заполняла всю внутренность сундука до самого верха. Я снова взглянул на Розу с застывшей, блаженной, идиотской улыбкой на лице. Как я глупо и жестоко выглядел в ее глазах. - Вы меня без ножа режете, - то ли прошептал, то ли просипел я, - а можно, я вернусь домой, и к вам в гости буду приезжать? - Нет! Это никак невозможно. Ну, и что я после этого мог сделать? * * * Попрощались быстро и скромно. Я все еще чего-то ждал, но окликнув Розу, и увидев в ответ ее бесцветные, веющие холодом глаза, не нашел никаких слов сказать что-нибудь. - Спасибо, - пришла мне в голову мысль о благодарности после некоторого нечленораздельного мычания. Роза, наконец, улыбнулась. - У тебя есть удивительная способность верить в Чудеса. Но одной веры не достаточно. Нужно точно понять, чего ты на самом деле хочешь, насколько сильно хочешь. И, конечно, уверенность. Сильная и крепкая уверенность, которая не приходит просто так. Ее надо все время воспитывать в себе, и тренировать. Но у тебя все впереди. Будь здоров. Прощай. Эти последние ее слова крутились в голове, когда я уже оказался дома, в своей квартире. Все-таки дома лучше. Осталась масса невыполненных дел, а на улице уже раннее утро, начало светать. Субботний день, можно расслабиться, вздремнуть, но спать не хотелось. Пивка бы сейчас бутылочку, и ради этого можно рискнуть сбегать в ближайший круглосуточный ларек. Слишком много впечатлений требовали промочить горло чем-нибудь с небольшим количеством градуса, а дела подождут. Поглядев в окно, и проверив сухость погоды, я развернулся, пошел в прихожку, и встал. Посередине комнаты стоял сундук, и я медленно сполз на пол. Вот это круто жизнь изменилась. Делай, что захочу. Никакой зависимости от финансовых проблем. Сразу купить новую квартиру в центре, машину покруче : Тойоту, или Вольво – там уж разберемся. Стоп- стоп, стал останавливать я мысли, улетевшие в заоблачную даль. А если это розыгрыш, шутка. Ведь не может быть, чтобы мне свалилась просто так такая куча добра, и чтобы я махом стал мультимиллиардером, почище Билла Гейтса. Да нет, у него больше, я же не считал, сколько у него денег, и сколько в этом сундуке. Надо было решиться открыть крышку, а мысли кричали, орали, и были готовы разнести меня на кусочки. Сердце колотилось, что ударник в панк-роке, а ноги покрылись ледяными мурашками. Крышка не сразу поддалась, и я поддался небольшой панике. Закрыта, на ключ закрыта, ишь размечтался. Но, что я не найду способ отрыть? Что я так разволновался? И я открыл сундук. Он был битком набит осенними желто-оранжевыми листьями. * * * - Ты точно положила ее в сундук? - Конечно, сколько раз повторять. Но он даже не стал вытряхивать листья. Пошел, отнес его целиком на мусорку. - Ну, как он мог? – по щеке Розы скатилась слеза. - Говорю: не готов еще. Много раз ему было сказано: “Думай, что думаешь”, - Нолита бегала по комнате, заглядывая на полочки шкафа, и похлопывая по плечу сидящую, грустную Розу, - Ничего, найдем тебе жениха еще лучше. Ты это знаешь, и лучше меня знаешь. * * * Светло-коричневый сундук стоял на мусорке, выделяясь несоответствием с рядом стоящими черными железными баками и разбросанным всевозможным хламом. Любопытные глаза проходящего мимо бомжа приклеились к неожиданному сюрпризу здешних мест. Через несколько минут бомж, хищно оглядываясь, рукой начал энергично шарить в содержимом сундука. На дне сундука под толстым слоем листвы лежала черная , то ли трубочка, то ли дудочка. ---------------------------- 14.02.2005